Иногда я думаю, что где-то между назойливыми продавцами-консультантами и транспортными хамами в моём расстрельном списке фигурировали бы переводчики.
Так, собрание сочинений Сэлинджера в нашем магазине (издательство и имя переводчика я умолчу в странном душевном порыве), открывает самое известное произведение великого Джерома.

"Над пропастью во ржи", - скажете вы - и будете неправы. Потому как "Ловец на хлебном поле", - говорит нам переводчик.
Да, да, я знаю, что в оригинале "The Catcher in the Rye", то бишь "Ловец во ржи". Но откуда взялось хлебное поле? Переводчик не знает, что хлеб делают не только из ржи? Или переводчик не знает аллюзии на стих Р. Бернса? Тогда нафихх такой переводчик?

Моей новой любимой фразой, которую я уже сто раз повторяла на работе, стал дивный перевод одного из самых известных рассказов Сэлинджера
"Хорошо ловится рыбка-бананка" - "Самый день для банабульки"

Далее, пожалуй, я просто перечислю.
Слева - привычный перевод, справа - внезапный.

"В лодке" - "У швербота"
"И эти губы, и глаза зелёные…" - "Губки - ах, в глазах листва"
"Голубой период де Домье-Смита" (тут кагбе даже нужен оригинал: De Daumier-Smith’s Blue Period) - внезапно! - "Серый период де Домье-Смита"
***
Читайте классику, родные мои. В конце-концов, сегодня самый день для банабульки!