Найти работу и наладить свою жизнь ты всегда успеешь, а паб закрывается через пять часов. © Black Books | „Du bist verrückt mein Kind, du mußt nach Berlin“ © Franz von Suppé
Середина октября ознаменовалась солнечной и тёплой погодой, настоящим бабьим летом с жёлтыми листьями и прозрачной паутинкой на солнце. Решив, что сидеть в Харькове в такую погоду – преступление, я захватила подругу и сестру и отправилась в Киев. Девчонки ехали отдыхать, я – отдыхать и завершать гештальт.
Поезд туда – Харьков-Житомир. Знакомый до боли, до каждого километра пути, до каждого пейзажа за окном и почти каждого проводника. Поезд Харьков-Житомир – это мой поезд надежды и разочарования, грусти и безудержного веселья, это поезд, на котором я ехала за мечтой и возвращалась к жизни. Нынешняя поездка на нём – это песни Флёр и Лоры, и Рыжего Канцлера, и единственный мой враг через 6 вагонов от меня, ничего не зная.
Суббота, 18-ое – это хмурое утро киевских окраин, знакомая квартира, подруга, сделавшая горячие бутерброды и фотографии Дрездена. Суббота, день – это Лавра и её упомопрачительно красивые молодые монахи, моя короткая юбка и их взгляды, и утверждения сестры, что гореть мне в аду за такие мысли на территории монастыря. Это солнце на куполах и синие тучи, это пронзительная скифская пектораль в музее драгоценностей Украины и утверждение экскурсовода, что скифы были рыжие. Суббота, день – это костёл и венчание в нём, на которое мы попали случайно и на котором хотелось плакать. Тишина и хор в тишине, и орган, и только молодые, священник и мы, случайно забредшие туда от дождя. Суббота, 18-ое – это травяной настой в Лавре, чтобы согреться, и музей микроминиатюр, чтобы восхититься, и невероятные краски осени на киевских склонах. Это расставание с девчонками на время и завершение гештальта.
Суббота, завершение гештальта – это прогулка до Киевской крепости, мимо Юры, ошеломлённо целующего меня, не узнавшего меня сначала и еле выговорившего: «Ты..здесь…?!». Это мой лёгкий кивок, и улыбка, и бутылка Балтики 9, оставленная возле крепости, мелькание красно-синих нарамников и Мара в наушниках.
Суббота, продолжение завершения гештальта – это бегом под проливным дождём до Родины-матери, Старопрамен и внезапно выглянувшее солнце. Это лестница к Днепру, усыпанная мокрыми осенними листьями, и пустынная набережная, и только я, кладущая в бутылку записку, отправляющая её в путешествие по Днепру…и «Я отпускаю тебя» Йовин. И немного слёз.
И радуга над левым берегом. Радуга. И больше слёз, но теперь – освобождения…
Суббота, вечер – это ирландский паб, и флирт, и я в своей стихии – в мужской компании, и английская премьер-лига на большом экране, и чудное пиво…
Суббота, ночь – это пустынный спальный район на Лыбидьской и светлые сны…Впервые за последнее время.
Воскресенье, 19-ое – это катарсис. Это лес в двух шагах от квартиры подруги, и монастырь в этом лесу. Это тропинки в лесу, краски осени, купола, отражающиеся в воде, озёра, яркое солнце и тишина. Это очищение настолько сильное, что хочется прощать всё. Это ивы, склонившие ветви к воде, и маленькие мостики и мысли: я. приеду. сюда. венчаться. Это ветхая скамья для отдыха посреди леса и заброшенные пещеры…Это, наконец, идея для книги, которую безумно захотелось написать…
Воскресенье, день – это дом с Химерами, невообразимый осенний Мариинский парк, стадион Динамо и чарующая, безумно красивая осень…И солнце в глаза, и не зажмуриваться, а ловить его!
Воскресенье – это прогулка до Владимирского собора, и звонок брату: где в этом соборе нарисован тот тёмный ангел, что должен мне понравиться? И ответ: повернись спиной к алтарю и увидишь. И до холодка по коже – тёмный ангел, прямо над входом, и у него глаза такие, что хочешь взгляд отвести – и не можешь…
Воскресенье, вечер – это поезд Киев-Астана, прибывающий в Харьков ночью, и толпа казахов с огромными чемоданами, и смех, и неизменная Лора в наушниках, разбавленная лишь Muse…
Пока стучит брегет…Unintended… Смелость – это мой каприз…destroy this city of Delusion…
Воскресенье-понедельник – ночь – это родной Харьков, такси, мчащееся на дикой скорости, и сны, и завтра, точнее, сегодня на работу.
И фотографии с чудесной поездки, в которой было веселье, грусть, понимание и – свобода.
И я смогу снова полюбить – как обычно, холодной весной...)))
Поезд туда – Харьков-Житомир. Знакомый до боли, до каждого километра пути, до каждого пейзажа за окном и почти каждого проводника. Поезд Харьков-Житомир – это мой поезд надежды и разочарования, грусти и безудержного веселья, это поезд, на котором я ехала за мечтой и возвращалась к жизни. Нынешняя поездка на нём – это песни Флёр и Лоры, и Рыжего Канцлера, и единственный мой враг через 6 вагонов от меня, ничего не зная.
Суббота, 18-ое – это хмурое утро киевских окраин, знакомая квартира, подруга, сделавшая горячие бутерброды и фотографии Дрездена. Суббота, день – это Лавра и её упомопрачительно красивые молодые монахи, моя короткая юбка и их взгляды, и утверждения сестры, что гореть мне в аду за такие мысли на территории монастыря. Это солнце на куполах и синие тучи, это пронзительная скифская пектораль в музее драгоценностей Украины и утверждение экскурсовода, что скифы были рыжие. Суббота, день – это костёл и венчание в нём, на которое мы попали случайно и на котором хотелось плакать. Тишина и хор в тишине, и орган, и только молодые, священник и мы, случайно забредшие туда от дождя. Суббота, 18-ое – это травяной настой в Лавре, чтобы согреться, и музей микроминиатюр, чтобы восхититься, и невероятные краски осени на киевских склонах. Это расставание с девчонками на время и завершение гештальта.
Суббота, завершение гештальта – это прогулка до Киевской крепости, мимо Юры, ошеломлённо целующего меня, не узнавшего меня сначала и еле выговорившего: «Ты..здесь…?!». Это мой лёгкий кивок, и улыбка, и бутылка Балтики 9, оставленная возле крепости, мелькание красно-синих нарамников и Мара в наушниках.
Суббота, продолжение завершения гештальта – это бегом под проливным дождём до Родины-матери, Старопрамен и внезапно выглянувшее солнце. Это лестница к Днепру, усыпанная мокрыми осенними листьями, и пустынная набережная, и только я, кладущая в бутылку записку, отправляющая её в путешествие по Днепру…и «Я отпускаю тебя» Йовин. И немного слёз.
И радуга над левым берегом. Радуга. И больше слёз, но теперь – освобождения…
Суббота, вечер – это ирландский паб, и флирт, и я в своей стихии – в мужской компании, и английская премьер-лига на большом экране, и чудное пиво…
Суббота, ночь – это пустынный спальный район на Лыбидьской и светлые сны…Впервые за последнее время.
Воскресенье, 19-ое – это катарсис. Это лес в двух шагах от квартиры подруги, и монастырь в этом лесу. Это тропинки в лесу, краски осени, купола, отражающиеся в воде, озёра, яркое солнце и тишина. Это очищение настолько сильное, что хочется прощать всё. Это ивы, склонившие ветви к воде, и маленькие мостики и мысли: я. приеду. сюда. венчаться. Это ветхая скамья для отдыха посреди леса и заброшенные пещеры…Это, наконец, идея для книги, которую безумно захотелось написать…
Воскресенье, день – это дом с Химерами, невообразимый осенний Мариинский парк, стадион Динамо и чарующая, безумно красивая осень…И солнце в глаза, и не зажмуриваться, а ловить его!
Воскресенье – это прогулка до Владимирского собора, и звонок брату: где в этом соборе нарисован тот тёмный ангел, что должен мне понравиться? И ответ: повернись спиной к алтарю и увидишь. И до холодка по коже – тёмный ангел, прямо над входом, и у него глаза такие, что хочешь взгляд отвести – и не можешь…
Воскресенье, вечер – это поезд Киев-Астана, прибывающий в Харьков ночью, и толпа казахов с огромными чемоданами, и смех, и неизменная Лора в наушниках, разбавленная лишь Muse…
Пока стучит брегет…Unintended… Смелость – это мой каприз…destroy this city of Delusion…
Воскресенье-понедельник – ночь – это родной Харьков, такси, мчащееся на дикой скорости, и сны, и завтра, точнее, сегодня на работу.
И фотографии с чудесной поездки, в которой было веселье, грусть, понимание и – свобода.
И я смогу снова полюбить – как обычно, холодной весной...)))